Что в нашей стране нет семей, которых не коснулась бы Великая Отечественная – неоспоримая истина. Но есть те, которые положили на алтарь Победы особенно высокую цену.
Одна из них – уроженцы Вятской земли, точнее, небольшого посёлка с романтическим названием Свеча. Он возник в самом начале минувшего века в процессе строительства Транссибирской железнодорожной магистрали. Там и сложилось в 30-х годах дружное работящее семейство Глушковых. Отец – Гермоген Терентьевич, уроженец местной деревни Глушки, электромеханик местной станции, избранный её парторгом перед самой войной, мать - Валентина Ивановна Каргапольцева, школьный учитель, впоследствии удостоенная звания «Отличник народного просвещения», кавалер ордена «Знак Почёта». Подарили жизнь троим сыновьям – Владимиру, Виктору и Рудольфу. Ныне среди здравствующих лишь самый младший – Рудольф. Он и торопится сегодня донести до нас то сокровенное, что не дает повода забыть.
… Честно говоря, с ним судьба нас свела давно, ещё в бытность нашей с ним общей принадлежности к гражданской авиации. Ей он верно служил всю свою сознательную жизнь, с юности включившись в массовый молодёжный тогда после запуска первого в мире спутника в 1957 году порыв связать свою профессию с авиацией. С дипломом авиаинженера Киевского института ГВФ начал работу в должности мастера на одном из подмосковных авиаремонтных заводов. А дальше, имея за плечами опыт работы мастером, и старшим инженером цеха, а также затем и замкомандира по политчасти лётного отряда, был направлен в Ленинград на курсы подготовки Аэрофлота за рубежом. Первое место службы за рубежом – представитель Аэрофлота в одной из африканских стран- Гвинея. Потом работа в центральном аппарате министерства, затем генредставителем во Франции и в Швейцарии.
ОПЯТЬ ТАНКИ С ЧЁРНЫМИ КРЕСТАМИ
А поводом для нашей новой с ним встречи стала широко обсуждаемая в СМИ информация о том, что снова, как в 41-ом, подготовили к маршу на Донбасс танки с черными крестами - «леопарды». Причём, в места, где воевал и где, отражая танковые атаки врага, погиб его отец, политрук роты противотанковых ружей 534-го стрелкового полка Гермоген Глушков.
Многие годы три его сына пытались отыскать хотя бы скупую информацию о том, как погиб отец, ведь официальная справка гласила, что он пропал без вести в районе города Новопскова Ворошиловоградской (ныне Луганской) области в июле 1942 года. И нынче этот город упоминается в сводках боев СВО боев с неофашизмом.
Рудольф Гермогенович показывает мне архивные документы, пожелтевшее от времени последнее письмо отца с фронта, так согревавшее души родных надеждой на близкую победу:
«Милая моя Валя! Я исходил пешком очень большую территорию Украины и нужно отметить, что есть очень и очень красивые места, особенно весной, когда цветут сады. И эту красивую землю топчет кровавый сапог фашистского зверья. Народ украинский очень гостеприимный, не как в наших областях. Я очень тоскую по моим милым сыновьям. Как они там - здоровы ли? Как там наш маленький Рудик? Ведь ему уже шесть месяцев. Как Вовик и Витя? Как мне хочется сейчас всех вас обнять и расцеловать! Я знаю: тебе очень трудно, Валя, но будь мужественна - победа не за горами. Я скоро вернусь к вам, мои дорогие»!
- То были трудные времена для всей нашей семьи, - рассказывает Рудольф Глушков. - Вятские края и без того не самые сытые, а уж в войну и после неё – и подавно. Спасал огород и то, что можно было заготовить в лесу. Сохранились в памяти долгие стояния в очередях в ожидании подвоза хлеба, чтение книг при керосиновой лампе, а иногда и при лучине. Знавали мы и вкус щей из крапивы и лепёшек из выкопанной перегнившей за зиму картошки. Но так жили все вокруг нас, и поэтому сейчас всё воспринимается как-то отдаленно и спокойно.
С теплотой вспоминаю бабушку Анну Кондратьевну и тетку Ольгу Терентьевну, живших в соседнем доме. К ним всегда можно было заскочить и хоть чего-нибудь перекусить. Бабушка умела печь вкуснейшие шаньги с картошкой. А ещё у них в комнате стояла роскошная русская печь, на которой мы отогревались с моей двоюродной сестрой Джеммой. В наше воспитание многое внесла улица. Мы сами находили для себя развлечения и занятия. Родители работали, во многих семьях война отобрала отцов, матери не могли нам уделять должного внимания. Все это воспитывало с детства самостоятельность, которая помогала и в дальнейшей жизни.
Письмо Гермогена Терентьевича Глушкова, без вести пропавшего в районе города Новопскова Ворошиловоградской (ныне Луганской) области в июле 1942 года
Сегодня мне дико читать или слушать причитания типа: как это ребёнок в километре от дома оказался один, без присмотра взрослых? Для нашего детства это было естественно. Мать одна поднимала троих сыновей, моих старших братьев – Володю, Виктора, меня. Все трое достойно пронесли нашу фамилию сквозь разные перипетии жизни. Мама отличалась строгостью, но справедливостью. В памяти сохранился случай, когда станционная буфетчица дала мне сдачу с несколькими лишними копейками. Так как денег всегда не хватало, я, торжествуя, нёсся домой, и там мама высказала всё, что думает обо мне по этому поводу. А потом заставила вернуть в буфет чужие деньги. Чем я несказанно удивил буфетчицу. Зато я получил урок, который запомнился на всю мою жизнь.
Война не пощадила моих дядьёв - родных братьев мамы. С самого своего начала буквально убивала семьи Глушковых-Каргапольцевых. Первой пришла похоронка на 20-летнего дядю - Николая Каргапольцева. Младший лейтенант, стрелок 244-го ближнебомбардировочного авиационного полка перед самой войной окончивший Харьковское лётное училище, успел повоевать с первого дня войны всего до октября. Его письма домой тоже были пронизаны верой в скорую победу:
«… Жив-здоров, временно отозвали с фронта. Только не думайте, что я ранен, скоро вновь полечу, чтобы громить фашистов. Командование мной довольно. Ждите с победой…»
4 октября 1941года самолёт, который возвращался с боевого задания, был сбит над Белой Церковью, что в Киевской области. Горящую машину экипаж из трёх человек приземлил на занятой врагом территории. Враги пытались взять их живьем, но получил отпор. К сожалению, силы были не равны. Три сокола приняли бой на земле и геройски пали.
В конце апреля 42-го года погибает ещё один дядя - Каргапольцев Анатолий Иванович, 25-летний младший политрук роты 284-го стрелкового полка. Накануне его письмо тоже было полно позитива. Вот строчки от 17 марта 42-го года:
«Извини, сестра Валя, что пишу с опозданием. Не позволяла обстановка, дерёмся отчаянно. В Ленинград фашисты не войдут - это ты передай всем, кто сомневается. За меня не беспокойся - если потребуется, умру за Родину как подобает коммунисту! За смерть брата Коли отомщу сполна фашистской сволочи - в это ты верь. Кровью умоются гады. Ещё прошу передать вместе с моим сердечным приветом нашей учительнице Нине Петровне Головиной, что её воспитанники братья Каргапольцевы не подведут!»
И слово свое сдержал, политрук Каргапольцев. 30 апреля 42-го года при очередной попытке прорыва блокады на одном из участков ленинградского фронта его стрелковая рота, находясь в сложной ситуации, чтобы не попасть в окружение, получила приказ отступить и занять рубеж на другом берегу реки. Решив отвлечь врага на себя, Анатолий, отличный пулемётчик и гранатометатель, добровольно вызвался прикрыть отход роты. Ему оставили для прикрытия два пулемёта и два десятка гранат. Более часа он сдерживал натиск озверевших фашистов, ведя огонь то с одной, то с другой пулемётных точек и создавая видимость, что не один. А при приближении врагов, забрасывал их гранатами. Убедившись, что рота сумела занять новый рубеж, он вынул замки из «максимов» и бросился вплавь к товарищам, но до берега не доплыл. Вражеская пуля навсегда оборвала жизнь отважного комиссара.
Дядя Иван был самым младшим в семье Каргапольцевых. С детства отличался разнообразием интересов; хорошо играл в футбол, конструировал планеры, увлекался рыбалкой. Но больше всего его тянула к себе авиация. Ещё в канун войны скрытно от родителей записался в авиаклуб. Сержант-пилот 25-го истребительного авиаполка Иван Каргапольцев последним из братьев пополнил список погибших. Катастрофа самолёта 7 февраля 1943 года над городом Ереваном унесла его жизнь. Его прах покоится на Южной окраине кладбища села Нороговит в окрестностях столицы Армении.
Таков скорбный список боевых потерь большой семьи из Вятки, память о которой не дает покоя Рудольфу Гермогеновичу Глушкову. Кстати, я не удержался и спросил о необычности имени и отца, и его самого.
КАК ПЬЕР КАРДЕН БЕСПЛАТНО РАЗРАБОТАЛ И СШИЛ ФОРМЕННУЮ ОДЕЖДУ ДЛЯ СТЮАРДЕСС «АЭРОФЛОТА»
- В имени отца ничего необычного не вижу. Известно ведь, что окраина страны даже в самое яростное время борьбы с «опиумом для народа», посещала церкви. Так почему бы деду Терентию было не выбрать сыну имя великого патриота Гермогена, который ещё в эпоху смуты в 1612 году возглавил в сане Патриарха Московского и Всея Руси борьбу против польских интервентов? К тому же, он известную роль сыграл в создании ополчения Минина и Пожарского. Заморен поляками голодом в заточении. Не зря ему, выполняя решение синода РПЦ от 1912 года, через сто лет поставили памятник в Александровском саду Московского Кремля.
А вот с Рудольфом сложнее, это имя, как известно, германских корней. Думаю, я просто стал жертвой женской моды на популярные имена перед войной. В переводе с немецкого совсем неплохо выходило: «славный волк». Ведь как дружили мы тогда, совсем не готовясь с ними воевать… Зато сегодня они, видать, совсем забыли уроки той войны. Запамятовали, что к ним у России большой счёт, как и у нашей большой семьи. Да и к их союзникам тогда и нынче - тоже.
Особенно мне обидно за позицию руководителей Франции, страны с обычаями, высокой культурой людей, с которыми я имел возможность близко общаться. Удивительный политический кульбит её политических деятелей происходит на наших глазах. От легендарного де Голля, выводившего страну из НАТО, до пигмея Макрона, лишаюшего страну традиционной независимости, которой она всегда гордилась.
Мне так запали в память свои пять лет работы там в качестве генпредставителя «Аэрофлота». Они стали самыми интересными в моей авиационной службе. Представительство в Париже было в числе ведущих в системе гражданской авиации, да и в эпицентре всех преобразований и нововведений. Так, в 1987 году здесь в процессе проведения аэрокосмического салона в Ле Бурже мне удалось организовать встречу тогдашнего министра гражданской авиации Александра Волкова с руководством фирмы «Эрбас»/Airbus и посещение завода в Тулузе. То были самые первые контакты и начальное обсуждение идеи возможности использования в «Аэрофлоте» самолётов иностранного производства. Конечно, идея и её последующая реализация в виде подписанного контракта на аренду для «Аэрофлота» первых самолётов «Аэробус-310» вызывала неоднозначную оценку в официальных и авиационных кругах страны. Но она оказалась жизнестойкой и существенно помогла сохранить жизнедеятельность целого ряда российских авиакомпаний в сложные 90-е годы, когда рушилась система нашего авиапрома.
Работа во Франции подарила немало ярких встреч. Среди них – сложившиеся добрые отношения с Мариной Влади, с известным французским кутюрье Пьером Карденом. Кстати, у него была давняя мечта – привлечь в клиенты «Аэрофлот» для пошива форменной одежды бортпроводникам авиакомпании. В этих целях он однажды предложил пошить бесплатно в качестве рекламы десяток форменных костюмов женскому персоналу представительства «Аэрофлота» в Париже. Я, конечно же, согласился. И, хотя приобретение такой же формы для бортпроводников «Аэрофлота» в компании посчитали слишком расточительным, можете себе представить, какую гордость мои сотрудницы испытывали в ней перед своими коллегами в аэропорту «Шарль де Голль»!
Дорогими для меня остаются памятное достаточно длительное общение с Патриархом Московским и Всея Руси Алексием II, знакомство с писателем Юлианом Семёновым, поэтом Робертом Рождественским, основателем центра микрохирургии глаза Святославом Фёдоровым, популярной певицей Мирей Матье, знаменитым российским медиком, академиком Николаем Лопаткиным, художником Ильей Глазуновым, легендарным баскетбольным тренером Александром Гомельским, первым президентом Чеченской Республики Ахматом Кадыровым, известным общественным деятелем и меценатом бароном Фальц-Фейном и другими. Мой архив хранит много интересных имён.
xxx
Уйдя на заслуженный отдых, Рудольф Гермогенович и ныне не рвёт связи с родной гражданской авиацией, являясь активным членом клуба ветеранов отрасли «Опыт». И конечно, свято хранит великую сыновнюю благодарность Вятской земле. Старается не пропускать сборы и мероприятия Вятского землячества в Москве, которым уже много лет руководит земляк, лётчик-космонавт СССР Виктор Савиных. На собрания землячества, рассказывает Глушков, обычно приглашается один из районов Кировской области со своей самодеятельностью, разнообразными поделками и «вкусностями». Такие встречи волнуют его душу снова и снова потому, что мысленно возвращают в край далёкого детства, позволяя услышать полузабытый, но такой близкий и родной вятский говор, опять вспомнить о том, чему никогда не дано забыться…
Об авторе:
Журин Анатолий Яковлевич - известный журналист, эксперт гражданской авиации, лауреат премии Союза журналистов России, постоянный автор Агентства федеральных расследований FLB.ru. Много лет проработал в газете «Воздушный транспорт», в газете «Труд», был постоянным автором газеты «Совершенно секретно»
